Борис Яцало — исполняющий обязанности заведующего кафедрой информационных систем (ИС) в ИАТЭ НИЯУ МИФИ.
Родился 31 января (по другим данным — 10 февраля) 1959 года в селе Гречановка (Гадячский район, Полтавская область).
Окончил в 1974 году 8-летнюю школу в селе Морочное Заречненского района Ровенской области, в 1976 году — среднюю школу в посёлке Заречное, в 1981 году — механико-математический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «математика», в 1984 году — аспирантуру при этом же факультете по специальности «математическая кибернетика».
В 1985 году в ВЦ АН СССР защитил кандидатскую (кандидат физико-математических наук) диссертацию на тему «Сложные динамические режимы в моделях экологических систем» по специальности 01.01.09 — математическая кибернетика.
В 2004 году в ИАТЭ защитил докторскую (доктор технических наук) диссертацию на тему «Системы поддержки принятия решений в задачах реабилитации загрязнённых территорий» по специальностям 05.13.01 — системный анализ, управление и обработка информации и 05.26.02 — безопасность в чрезвычайных ситуациях.
Автор 110 научных публикаций, 4 учебников, руководитель 5 международных проектов по созданию ГИС поддержки принятия решений.
В числе его учеников 1 кандидат наук.
Работал с 1985 года на должности младшего, старшего, ведущего научного сотрудника, заведующего сектором компьютерных систем во ВНИИСХР (ВНИИСХРАЭ).
С 1998 года — заведующий лабораторией и с 2003 года по настоящее время — заведующий кафедрой информационных систем в ИАТЭ.
Лауреат премии имени В.Н. Глазанова (2003). Член Ядерного общества России, член Международного союза радиоэкологов (IUR).
В 1994 году сотрудник ВНИИСХРАЭ, кандидат физико-математических наук Борис Яцало, по общему мнению — умница и трудоголик, пришёл к директору своего института академику Рудольфу Михайловичу Алексахину.
Борис положил на стол директора проект гранта от Международного научно-технического центра (МНТЦ), весьма уважаемой организации. Тема была связана с построением компьютерной системы поддержки принятия решений по ликвидации последствий чернобыльской аварии. Взамен молодой учёный получил благословение — дерзай! Институт крайне нуждался в средствах. Государство задерживало оплату заказов. Приходилось урезать себя во всём. Руководство вынуждено было пойти даже на такую меру, как сокращённая рабочая неделя. Так что иной реакции, кроме как поддержки, Яцало от директора не ожидал. И он её получил. Более того, он получил сам грант — сроком на три года и на очень весомую сумму: 160 тысяч долларов.
На такой солидный кусок во ВНИИСХРАЭ и не надеялись, это был самый крупный грант за всю новейшую историю института, полученный его сотрудниками. Тема оказалась перспективной, и спустя три года возникла реальная возможность её продолжения.
Но к этому моменту Яцало и его группа уже не работали во ВНИИСХРАЭ. Они были вынуждены уйти.
Тут, наверное, стоит сказать, что все международные фонды при выдаче грантов ведут себя как завзятые бюрократы. Они требуют заполнить тучу формуляров, бланков, расписать, кто и почему будет получать деньги. Причём надо указать фамилии конкретных исполнителей, рассчитать, сколько дней каждый из них будет работать над проектом. Сделано всё это не случайно. Грант — это адресные деньги на конкретную работу, а не на организацию. И понятно, что фонды не стремятся финансировать армию «лифтёров-монтёров-ремонтёров», равно как и тех учёных, кто далёк от заказанной работы.
Более того, средства гранта приходят часто даже не в адрес организации-исполнителя. МНТЦ, например, зачисляет зарплату на личные банковские счета участников проекта. И это тоже не случайно. По мнению грантодателей, только такие меры позволяют сосредоточить средства на нужных направлениях. Им, по большому счёту, неинтересно, как буду чувствовать себя те, кто работает рядом и кто не получает этих денег. А чувствуют, кстати, те себя, как правило, прескверно.
Когда директор на третий год выполнения проекта изучил документы по зарплатам сотрудников, он сказал Борису Ивановичу буквально следующее: «То, что вы делаете, это легитимно, но это преступно».
Руководство прямо сказало Яцало о том, что он должен включить в проект определённых людей. Однако сделать это было достаточно трудно. Таковы правила оформления гранта: всё расписывается заранее. И свобода менеджера проекта скована очень строгими рамками. Борис Иванович включил в список участников проекта порядка десяти человек, предложенных дирекцией, но поскольку они не входили в основной состав, сумма их вознаграждения, по мнению руководства, была достаточно скромной.
Шло время. Настало лето 1997 года. Пора было подумать о продолжении работ. А «закрутить» новый грант непросто. Нужна поддержка зарубежных специалистов — так называемых коллабораторов. Нужен тщательно расписанный проект. Нужен целый ряд согласований. Много чего нужно. И на всё требуется время: упустишь его — потеряешь грант. И вот тут Яцало понял цену своей несговорчивости. Его документы тормозились, не подписывались. В конце концов замдиректора института А.Н. Ратников прямо сказал о том, что теперь именно он должен стать менеджером нового проекта вместе с Яцало, несмотря на то, что устав МНТЦ запрещал подобную расстановку сил. При этом часть группы Яцало исключалась из работ по новому гранту. Конфликт затягивался.
Академик Рудольф Михайлович Алексахин, директор ВНИИСХРАЭ, высказался тогда по этому вопросу следующим образом:
Я очень уважаю Бориса Ивановича Яцало. Это способный человек, труженик. Однако сегодня наука не делается одиночками. Сектор Яцало — очень плодовитая ветвь. Но не более. Её питало дерево — наш институт — своими силами, своими соками. Группа Яцало существовала не в безвоздушном пространстве. Во ВНИИСХРАЭ был накоплен огромный опыт работ, выращены кадры, создана творческая среда. Здесь же была подготовлена не только научная, но и чисто материальная почва — помещения, мебель, в конце концов Борису Ивановичу не надо было думать ни об оплате электроэнергии и тепла, ни об охране, ни об уборке комнат. О его секторе заботился институт, на плечи которого ложились все эти мелочные и дорогостоящие проблемы. Вот почему, когда делался первый грант, мы согласились на условия Яцало: пусть окрепнет и встанет на ноги. Но когда пошла подготовка второго, нужно было менять тактику, вовлекать в орбиту гранта всё большее число учёных. Так, чтобы не одна ветвь цвела, а всё дерево.
Чтобы «цвело всё дерево», директор поставил Яцало условие: включить в проект 10 указанных им сотрудников, причём большинство людей из этого списка имели свои международные проекты и «цвели» неплохо. Но когда рассчитанной на них суммы порядка 60 тысяч долларов оказалось недостаточно, условия поменялись: 25% ассигнований по гранту отдаётся группе Яцало, 75% — другим специалистам института, которых следовало привлечь к работам. На это Борис Иванович согласиться не мог.
Объём работ был очень амбициозным даже по западным меркам — компьютерная система поддержки принятия решений для исследований и тренинга. Понятно, что работать над темой должны компьютерщики, программисты высокого уровня. Во ВНИИСХРАЭ они были только в секторе Яцало. А привлекать к работам предлагали людей из других подразделений — биологов, которые, к сожалению, писать компьютерные программы не могут. Следовательно, им, по сути, предлагалось просто числиться в проекте. Яцало был бы готов с этим согласиться, но пропорции, которые установил директор, были неподъёмными для группы. Группа должна была выполнить весь объём работ, но получить за это всего четверть положенного. За сто долларов в месяц ни один классный специалист не станет вкалывать день и ночь. В результате проект не был бы выполнен. Было бы потеряно всё — вплоть до доброго имени и репутации в научной среде.
Руководство института было полностью уверено в том, что Яцало согласится на предложенные условия. Однако группа отказалась и ушла из ВНИИСХРАЭ, а вслед за этим институт лишился и самого гранта общей суммой 400 тысяч долларов. Научная группа сохранилась и начала работу в другом институте.
| Доктора наук |
| Персональные страницы |
