Андрей Говердовский — генеральный директор ГНЦ РФ-ФЭИ в 2013—2020 годах.
Родился 16 июня 1959 года в Таллинне.
Окончил в 1976 году среднюю школу в посёлке Протва Калужской области, в 1981 году — Московский инженерно-физический институт по специальности «экспериментальная ядерная физика», а в 1985 году — аспирантуру при Физико-энергетическом институте по специальности «физика атомного ядра и элементарных частиц».
В 1989 году в Московском инженерно-физическом институте защитил кандидатскую (кандидат физико-математических наук) диссертацию на тему «Измерения сечений деления ядер и кинетических энергий осколков вблизи порога реакций (n,f) и (n,nf)» по специальности 01.04.16 — физика атомного ядра и элементарных частиц.
Доктор физико-математических наук. В 1995 году в Объединённом институте ядерных исследований (Дубна) защитил докторскую диссертацию на тему «Исследования потенциальной поверхности сильно деформированных делящихся ядер» по специальности 01.04.16 — физика атомного ядра и элементарных частиц.
В 2013 году был назначен генеральным директором ГНЦ РФ-ФЭИ.
2 октября 2020 года его на этом посту сменил Александр Александрович Тузов. Сам же Андрей Александрович Говердовский, у которого закончился соответствующий контракт с «Росатомом», был переведён на должность главного научного сотрудника [i].
Автор более 140 научных публикаций. В числе его учеников 1 доктор и 3 кандидата наук.
С таким коллективом работать не страшно!
Генеральный директор ГНЦ РФ–ФЭИ Андрей Говердовский считает, что главная ценность института, создавшего Первую в мире АЭС – это люди.
Корр. Андрей Александрович, правда ли то, что сегодня позиции ГНЦ РФ–ФЭИ сильны как никогда прежде?
Говердовский. Хотя меня и называют иногда на сетевых форумах сказочником, тут никаких сказок нет. Это действительно так и есть – сегодня ГНЦ РФ–ФЭИ силен как никогда. Это федеральное государственное унитарное предприятие, которое работает по Федеральному закону о государственных предприятиях, и на этом строится вся его политика. У нас есть устав, в котором прописана основная цель деятельности нашего института – это обеспечение безопасности государства. Можно понимать это широко, можно понимать это узко. Мы понимаем это широко — безопасность энергетическая, безопасность интеллектуальная и так далее. Мы очень много работаем сегодня, поскольку государству требуется наша работа. Требуются наши мозги, наши руки, наша способность решать комплексные проблемы. Институт ФЭИ сохранился с 90-х годов в том интеллектуальном составе, в каком он и был. Когда я пришел в институт 34 года назад, в ГНЦ РФ–ФЭИ было 10 тысяч работников, из которых — 250 кандидатов наук и 50 докторов наук. Сегодня в ГНЦ РФ ФЭИ насчитывается в три раза меньше сотрудников – 3300 человек, а количество людей с научными степенями почти точно такое же, как и прежде, чуть больше кандидатов — 264, чуть больше докторов — 60.
Корр. Почему так произошло?
Говердовский. Потому, что ГНЦ РФ–ФЭИ освободился от тех людей, кто не может работать в новых условиях. У нас мощнейшая конкуренция со стороны наших товарищей и партнеров по отрасли, как у нас в стране, так и за рубежом.
Корр. То есть, никакой утечки мозгов ГНЦ РФ–ФЭИ не испытал?
Говердовский. Утечки мозгов у нас не произошло. Есть несколько физиков, которые ушли в МАГАТЭ, но МАГАТЭ – это, по сути, наша вторая площадка, которая занимается мировым развитием атомной энергетики. Основной костяк ученых у нас все же остался. Мало того, у нас остались даже патриархи науки. Например, Юрий Васильевич Конобеев – это единственный в институте человек, который лично сдал кандидатский минимум самому Льву Ландау!
Корр. Скажите, актуальны ли сейчас чистые теоретики, которым, как Льву Ландау достаточно лишь собственных мозгов, карандаша и листа бумаги?
Говердовский. Конечно, актуальны! Ведь не все определяется заказами и аппаратурой. Должны быть люди, которые понимают суть науки, ее фундаментальные основы. Такие люди у нас есть. Они работают не под стеклянным колпаком, а в коллективах, но у них достаточно свободный график работы.
Корр. Ученая степень для теоретика обязательна?
Говердовский. У нас как-то так получается, что практически все наши теоретики «остепенные» — эксперты, консультанты. Есть в нашем институте талантливейший теоретик Владимир Лунёв – у него огромное количество научных публикаций, у него индекс Хирша – индекс цитирования работ выше, чем у академиков РАН, но защищать кандидатскую диссертацию он ни в какую не хочет. В последнее время наш народ особо не стремится защищаться, не видя в этом особого смысла. Хотя для того, что бы заведовать лабораторией, ученая степень все-таки понадобится. К слову сказать, у нас работает самый молодой доктор наук в Калужской области – это талантливый человек, теплофизик Андрей Морозов, которому 35 лет. Как я на него ни «пикировал», чтобы назначить его начальником, он отказывался – для него важна наука, наука и только наука. По большому счету, все, что имеем — это люди. Они были важны и вчера, важны и сегодня и будут важны завтра, поскольку оборудование не может работать без надежных рук. Поэтому повторяю: позиции института очень сильны, потому что институт востребован нашим государством, которому нужна наша работа. Объем производства в ГНЦ РФ–ФЭИ по сравнению с 2013 годом увеличился в полтора раза, и я думаю, что этот вектор будет продолжать расти и дальше. Кроме того, в институте сейчас активно происходит то, что принято называть модным словом диверсификация – то есть, мы с каждым годом работаем по большему количеству направлений. Даже в традиционных направлениях можно найти такие ниши, где возможно применить свои силы. Например, быстрые реакторы замкнутого топливного цикла — БР. Это крупнейшая федеральная целевая программа за последние 50 лет, в рамках которой создаются новые безопасные ядерные платформы. Многопрофильность есть залог нашего успеха. У нас есть физики, есть химики, материаловеды, программисты, математики, которые работают по разным направлениям, включая даже релятивистскую физику. Другое очень важное и перспективное для нас направление работы – термоэмиссионное направление – ТЭП, которое позволяет создавать ядерные силовые установки для космических кораблей. Например, для полетов на Марс.
Корр. А какое из направлений уже близко к своему итоговому завершению?
Говердовский. В этом году на Белоярской АЭС произойдет запуск энергоблока БН-800 – реактора на быстрых нейтронах. Это, можно сказать, мечта всего коллектива института за последние три десятка лет. Идея строительства этого реактора оформилась в конце 70-х – начале 80-х годов, и вот, наконец, БН-800 построили и теперь будут его запускать. Реализация этого проекта очень важна – она означает, что мы несем ответственность за ядерную безопасность нашей страны, чтобы никогда не повторилось ничего подобного Чернобыльской аварии.
Корр. Не пошла ли во вред частая смена руководства института в последние несколько лет?
Говердовский. Надо учесть, что всю жизнь ФЭИ боролся и боролся не только с конкурентами. В институте сложился очень стойкий коллектив. Кроме того, все наши отделы – это довольно самостоятельные «волчьи стаи», которые отстаивают свою точку зрения, причем часто это делают сообща, коллективно, а не индивидуально. Таким коллективом управлять не скажу, что легко, но им управлять эффективно, в нем нет разброда. С таким коллективом не страшно. Что касается частой смены руководства, то обратите внимание, все генеральные директора ГНЦ РФ–ФЭИ – это люди не со стороны, а из самого института. В определенном смысле, это внутренняя ротация кадров. Я, например, оказался в должности гендиректора чисто случайно. И я сдам свои полномочия в тот момент, когда институту это потребуется. Я вам могу назвать с десяток фамилий наших сотрудников, которые полноценно могут возглавить ГНЦ РФ–ФЭИ. Но, тем не менее, частая смена руководства институту идет во вред. Люди не успевают настраиваться на новые отношения, поэтому часто генеральных директоров менять, конечно, не следует. Недаром федеральным законодательством установлен срок директорства – не более 5 лет. Этого вполне достаточно, чтобы что-то сделать полезное для института и передать сделанное с рук на руки своему преемнику. Тем не менее, мы сейчас сделали серьезную, почти на 50 процентов ротацию руководящих кадров, выдвинув на ключевые посты молодежь. У нас молодой финансовый директор, молодой заместитель генерального по персоналу, очень молодой – 34 года – заместитель генерального директора по капитальному строительству…
Корр. Люди, далекие от науки и уж тем более от атомной энергетики, воспринимают ГНЦ РФ–ФЭИ как анклав на территории Калужской области, живущий своей отдельной жизнью. Так ли это?
Говердовский. Мы, ФЭИ, никогда не считали себя анклавом – мы часть Калужского края. Мы регулярно встречаемся с руководством области и решаем множество совместных вопросов, в том числе и по прямым запросам губернатора Анатолия Артамонова. В частности сейчас, несмотря на большие затраты, мы передаем для нужд судебных органов Обнинска четырехэтажное здание Атомиздата на проспекте Ленина. Мы всегда идем навстречу руководству региона, и оно отвечает нам взаимностью. Что касается Обнинска, то 10 процентов населения так или иначе связано с ГНЦ РФ–ФЭИ – институт сотрудничает и общается практически со всеми предприятиями города. Сотрудничает он и с городской Администрацией. Самый ближний пример такого сотрудничества – это совместное планирование целого комплекса мероприятий, посвященных 60-летию пуска Первой в мире АЭС.
Беседовал Сергей Коротков.
Дмитрий Анатольевич Певцов и Андрей Александрович Говердовский:
| Доктора наук |
| Персональные страницы |
